Пооткрыли вновь церквей, будто извиняются, И звонят колокола в ночь то там, то тут. Только Бога нет и нет, ангел не является, Зря кадилом машет поп и бабушки поют. А Бог оставил нам в наказ старые инструкции, Почерневший образок, высохший елей. Ну а сам покинул нас после революции И теперь - в других краях, где живут светлей. Мимо кассы, чтоб быстрей, взял портвейн "Таврический", Возвращаюсь и смотрю, - верится с трудом, - Кто-то в черном у дверей смотрит иронически, - Отпираю дверь ключом, приглашаю в дом. То ль виденье, то ль обман, то ль к беде, то ль к радости, То ль плевать через плечо, то ли голосить? Достаю второй стакан, набираюсь храбрости, - Мне так много у него следует спросить. Я давно другим не лгал, врать вообще не хочется, Только вот не врать себе - во сто крат трудней. Я хочу спросить у Вас, Ваше одиночество, Как бы веру сохранить и что мне делать с ней? А еще вопрос такой: каково покойникам? Отчего маршрут туда день и ночь открыт, Но в конце не ждет покой с тихим светлым домиком, Не хранят меня глаза Ваших Маргарит? Я бы был ужасно рад слышать Ваше мнение! Только молча гость сидел, попивал вино, Да смотрел программу "Взгляд", депутатов прения... На часы взглянув, зевнул и вылетел в окно... И в раскрытое окно ночь глядит загадочно. Дыры звезд на платье тьмы – драный материал. Дел, как видно, у него без меня достаточно, Ну а может он, как я, силы утерял... Ну а может он, как мы, знанье утерял... Ну а может он, как мы, веру утерял...